Если ты будешь кошкой сидеть у твоих

Содержание

Чиж и Со — Я не такой
Чиж и Со — Я не такой слова, текст песни.
Буду кошкой сидеть на твоем плече

Чиж и Со — Я не такой

Чиж и Со — Я не такой слова, текст песни.

За окнами чьи-то шаги — надо зажечь свечу.
Может быть, это враги — в полночь я не шучу.
Надо пойти за дверь, проверить свои посты:
Может быть, это — зверь, а может быть, это — ты.

Хочешь, я буду ласковой кошкой
Сидеть у твоих обнаженных ног?
Нет, пожалуй, я вру немножко —
Просто сидеть я бы вряд ли смог.
Хочешь, я буду верной собакой
Стеречь улыбки твои и покой?
Нет, пожалуй, я вру, однако —
Ты же знаешь, я не такой!

Накал в две тысячи ламп, страх будоражит кровь.
Но если здесь что-то есть — то это твоя любовь.
Крик отрезвляет мозг, шепот вгоняет в сон.
На каждый маленький знак есть сотни больших имен.

. Смолкли шаги под окном — можно свечу гасить.
Если бы мы вдвоем — было бы легче жить.
Но это не просто так: все бросить и встать вон там.
На каждый маленький шаг есть сотни глубоких ям.

На этой странице размещён текст песни Чиж и Со — Я не такой, который был добавлен на сайт одним из посетителей. Если Вы считаете, что слова песни Чиж и Со — Я не такой недостоверны или искажены — напишите об этом в комментариях. Спасибо!

Все права на тексты песен принадлежат исключительно их авторам и размещаются посетителями сайта в ознакомительных целях.

Источник

Буду кошкой сидеть на твоем плече

Буду кошкой сидеть на твоем плече,
тереться о твое ухо,
тепло обвивать твою шею,
ходить по твоей спине, проминая ее мягкими лапами,
буду спать у тебя на груди, мурлыча себе под нос,
потягиваться на твоих коленях,
буду делиться с тобой своими девятью жизнями,
спасать от головной боли и, яростно шипя, отгонять от тебя злую нечисть.
Буду сниться тебе прекрасной девушкой,
гибкой,
зеленоглазой,
предназначенной тебе судьбой.

В голове никак не выстраивалась схема будущего тренинга – не получалось уместить в него все, что требовал заказчик. Точнее оно умещалось, но как-то коряво, без связи одного с другим, и вообще в последнее время работалось тяжело – как будто камни приходилось ворочать. Идеи все равно рано или поздно приходили, но без прежней легкости, азарта, вдохновения, да и были какие-то… убогие, если честно.
Святослав еще недолго постоял у окна и отошел обратно к дивану, растянулся на нем, прикрыл глаза. Только бы не уснуть, а то поза как нельзя более располагает к этому, но зато и мысли иногда рождаются полезные именно в таком положении, будто на границе между сном и бодрствованием, когда тело собой уже не обременяет, но ты еще в состоянии контролировать жизнедеятельность души.
Конечно, он все-таки уснул.
Проснулся от шума в коридоре. В следующую секунду в комнату зашла Инга.
— Опять спишь? – спросила она. – Ты же говорил, тебе нужно готовиться к тренингу.
Она как всегда была хороша – стройная и ладная – и он какое-то время следил за ней взглядом, пока она наклонялась, снимая чулки, и изгибалась, расстегивая замок на юбке. Попытался вспомнить, когда они в последний раз занимались любовью. Оказалось, что давно: неделю назад или даже больше.
— А я и готовлюсь, – ответил он.
— Лежа на диване?
Они обсуждали эту тему уже неизвестно сколько раз, и у него не было никакого желания снова объяснять свою позицию.
— Да, лежа на диване, – сказал он. – Пойдем ужинать, я пожарил рыбу.
На пороге комнаты появилась Анисья – одиннадцатилетняя дочь Инги.
— Привет, Святослав, – сказала она.
— Привет, Анисья, – отозвался он. – Как дела в школе?
— Получила сегодня пятерку по литературе.
— Умница! – похвалил он. – Иди переодевайся, мой руки и приходи ужинать.
Анисья кивнула и направилась в свою комнату.
За ужином Инга съела полпорции рыбы и выпила чашку зеленого чая без сахара и без молока. Не давая перебить себя и не делая попыток послушать кого-то еще из присутствующих, рассказывала о делах на работе: как в очередной раз она отстаивала свою точку зрения перед генеральным директором, который, по обыкновению, проявлял только консерватизм, скудоумие и был не в состоянии просчитать будущее на пару шагов вперед. Возмущение Инги, четвертый год занимавшей пост финансового директора в крупной торговой компании и не раз доказавшей свою правоту и умение верно спрогнозировать ситуацию, было более чем понятно, но Святославу, у которого не клеилось с тренингом, хотелось, только чтобы она помолчала хоть несколько минут и дала подумать о своем.
Анисья быстро съела свой ужин и, прихватив с собой пару конфет и сок, отправилась к себе.
— Сколько раз я просила тебя не есть в комнате, – одернула Инга дочь.
Та сделала вид, что ничего не слышала, и скрылась в коридоре.
— Кстати, – переключилась Инга на Святослава, – ты опять пережарил рыбу.
— Разве?
— Что в тебе вызывает сомнения? По-твоему, я не могу отличить нормально приготовленную рыбу от пережаренной?
Инга начала заводиться, и Святослав почувствовал, как несмотря на все его усилия, в нем тоже начинает расти раздражение.
— Вот когда будешь сама готовить, тогда сможешь оставлять ее хоть сырой, – ответил он.
— Вот когда я смогу себе позволить валяться целыми днями на диване, тогда, может, у меня появится время на домашние дела!
Резко отодвинув стул, Инга встала и вышла их кухни. Святослав пошел к раковине, чтобы помыть посуду.
Остаток вера провели в разных комнатах: Инга просматривала какие-то документы, Святослав пытался думать над тренингом. Когда оказались в одной постели, он все-таки сделал попытку пододвинуться к ней поближе. Инга не отпрянула, но и не сделала движения ему навстречу. Он провел рукой по ее бедрам, по спине, животу. Она наконец повернулась к нему. Молча отдалась, не издав ни звука, даже, кажется, не попытавшись получить удовольствия от близости – про работу она рассказывала и то с большей страстью. Раньше она тоже не была особо пылкой и с большей охотой проводила время за душевными разговорами, чем в постели, но хотя бы откликалась на его ласки, а теперь вот ни разговоров, ни нормального секса, каждый раз как будто одолжение делает, даже засыпать рядом с ней стало не так легко, как раньше.
Поворочавшись, но так и не уснув, Святослав поднялся и снова отправился к компьютеру.
Ночью ему всегда лучше думалось, к счастью, и на этот раз в конце концов удалось все блоки тренинга более-менее логично увязать между собой. Не так красиво, как хотелось бы, но это уже было хоть что-то, с чем по крайней мере можно было ехать на завтрашнюю встречу с заказчиком.

Алиса возвращалась с работы домой и думала, что надо бы позвонить своей массажистке – стала опять беспокоить спина. То вроде бы ничего, а то вдруг разболится как сегодня и не дает ни сидеть нормально, ни стоять, ни шагов ученикам показать. Не удалось избежать этой профессиональной болезни, хотя вроде всегда старалась сразу исправлять ошибки в танце и правильно распределять усилия. В очередной раз пообещала себе регулярно делать полноценную разминку и растяжку и давать себе отдых между занятиями, правда, тут же невольно возникали сомнения в том, что она это обещание сдержит: ни сил, ни желания заниматься всем этим она в себе не чувствовала.
Надо было зайти в магазин и купить себе что-нибудь на ужин – фруктов или что-нибудь кисломолочное – а то ведь Вера Павловна опять наверняка напекла пирогов или нажарила картошки с мясом.
— Алисочка, вы такая худенькая, – каждый раз говорила она, – вам бы покушать нормально…
Бесполезно было объяснять, что она и должна быть такой.
Так что удовольствие от кулинарного искусства Веры Павловны получал только Богдан, который любил и жирное, и сладкое, и печеное, и разом сметал все приготовленное ею, памятуя о том, что чем оно свежее, тем вкуснее. Правда, после этого ему приходилось удваивать нагрузку в спортзале, но даже это его не останавливало.
Алиса зашла в супермаркет, набрала еды, зашла в аптеку за мазью, которая ее всегда спасала, выбрала себе пену для ванны. Поспешила сесть на маршрутку, чтобы до прихода Богдана, который чаще всего возвращался поздним вечером, успеть принять ванну и поесть в одиночестве, но уже подходя к ограде, вспомнила, что он что-то говорил о каких-то гостях: в доме везде горел свет, и внутри уже было шумно и людно.
Она, не теряя надежды пробраться в спальню незамеченной, скользнула по коридору, но тут же столкнулась с самим Богданом.
— Привет, лиса, – поцеловал он ее, обняв и обдав густым запахом туалетной воды. – Как дела? Давай переодевайся скорее и приходи к нам, уже почти все собрались.
Алиса обреченно подалась в гардеробную и достала вечернее платье. С ненавистью посмотрела на туфли с каблуками – после целого рабочего дня, проведенного на ногах, надеть их казалось немыслимым. Всерьез подумала, что может, выйти к гостям босиком? В конце концов она у себя дома. Но все-таки заставила себя обуться – она и так то и дело подводила Богдана своими выходками, так что не стоило делать этого еще и намеренно и сознательно.
Вышла в гостиную. Мелькали знакомые и не очень лица. Судя по составу гостей, собрание опять было связано с увлечением Богдана, какой-нибудь очередной его творческий проект. Богдану не жилось спокойно на дивиденды от деятельности его оптово-розничной компании по продаже алкоголя – в последнее время его так и тянуло в шоу-бизнес. Правда, в Новосибирске не существовало ничего сколько-нибудь серьезного, что можно было бы назвать этим словом, но он был уверен, что сможет изменить ситуацию.
— Пойдем, – он схватил ее за руку и потащил куда-то, как только увидел, – познакомлю тебя кое с кем. У вас так много общего, тебе наверняка будет интересно.
Молодой человек, которого ей представил Богдан, оказался хореографом из оперного театра, но Алисе не было интересно. С тех пор, как она перестала профессионально заниматься бальными танцами, она в силу долга отслеживала все основные события танцевального мира, но сама старалась держаться от него подальше.
Алиса вежливо покивала, слушая рассуждения безразличного ей человека, и улизнула от него при первой же подходящей возможности. Только собиралась выскользнуть из набитой людьми комнаты и наконец-то укрыться в каком-нибудь укромном месте, как Богдан опять заметил ее и снова потащил с кем-то знакомиться, правда, на этот раз хотя бы не оставил ее одну, а обняв ее за талию, слушал и смеялся шуткам какого-то развязного типа, который судя по всему казался себе очень остроумным и неотразимым.
Хотелось принять ванную, съесть банан и выпить стакан теплого молока. Болели ноги и спина. В комнате было душно и накурено, кружилась голова.
— Я пойду, Богдан, – вдруг сказала Алиса и вывернулась из-под его руки.
Даже не посмотрела на него самого и его гостя – просто не было сил извиняться и что-то объяснять. Поднялась на второй этаж. Помыла и съела банан, запила молоком прямо из тетрапака, чтобы не спускаться вниз за стаканом, и наскоро умывшись – на ванную сил уже не хватило – упала на кровать. Дверь в спальню закрыла, чтобы к ней не забрели чересчур любопытные гости, так что Богдану пришлось спать в комнате для гостей.
Утром он все-таки разбудил ее громким стуком в дверь, когда пытался попасть в ванную, где находились его бритвенные принадлежности.
— Вчера было столько интересных людей, – сказал он, бреясь, – ну почему ты сбежала? Что опять было не так, а, лиса?
Алиса лежала в кровати и не отвечала. Испортил ей все утро. Разбудил, хотя это был единственный день, когда у нее не было занятий с утра, и она могла поспать подольше. Сто раз ему говорила.
Наконец он оделся и, выйдя из спальни, сбежал по лестнице, напевая себе под нос что-то бодрое. Хлопнула входная дверь.
Алиса встала и спустилась вниз. Брезгливо обошла гостиную и кухню, открыла все окна, чтобы побыстрее выветрился несвежий, застоявшийся воздух. К сожалению, Вера Павловна должна была придти только после обеда, поэтому Алисе пришлось скрываться в спальне наверху, где сохранился хоть какой-то порядок. Зато можно было наконец-то уделить время водным процедурам. Алиса наполнила большую ванну, щедро насыпала в нее ароматическую соль и с наслаждением погрузилась в воду.

В воскресенье вернувшись с тренинга Святослав обнаружил дома нового жильца.
— Правда, она хорошенькая? – спросила Анисья, поднося ему в ладонях маленького светло-рыжего котенка.
Святослав никогда не разбирался в кошках и не любил их, к тому же устал и вымотался за день, поэтому меньше всего ему хотелось восторгаться этим мелким беспомощным существом. Однако Анисью ему тоже не хотелось расстраивать.
— Это кошечка? – постарался он изобразить интерес.
— Да!
— Как ее зовут?
— Мелисса.
— Сама придумала?
— Нет, в родословной так написано. Означает «пчела» и «медовая». Правда, похожа?
— А у нее еще и родословная есть?
— Да, мама захотела взять породистого котенка.
— И что же? Будете теперь разводить кошек?
— Не знаю, – пожала она плечами. – Но, наверное, будет здорово, если у нее когда-нибудь будут котята?
Святослав во время разговора потихоньку продвигался к спальне.
— Наверное, – согласился он, достигнув наконец двери комнаты. – А теперь если ты не против, я пойду переоденусь и немного приду в себя, хорошо? Жутко устал.
— Ужинать будешь? – спросила Анисья сочувственно. – Приходи на кухню, я как раз буду кормить Мелиссу.
Он кивнул и поспешил скрыться за дверью.
Весь вечер был посвящен новому приобретению: искали место для кошачьего домика, играли с котенком в его кошачьи игры, кормили, гладили, приучали его к кошачьему туалету. Сам котенок охотно участвовал во всех этих делах, Анисья пребывала от него в полном восторге и даже Инга в кои-то веки слегка расслабилась, позволила себе улыбнуться и против обыкновения стала похожа на довольного жизнью человека. Святослав, испытывая удовлетворение от проведенного им тренинга и от того, как он хорошо справился со всеми возникшими по его ходу сложностями, наблюдал за этой идиллией. Наконец у него от усталости начали слипаться глаза, и пожелав себе, чтобы побольше выдавалось таких удачных дней, он отправился спать.

Из квартиры только-только успел выветриться запах недавней вечеринки, как Богдан притащил в дом каких-то друзей.
— Они проездом через наш город, – сказал он Алисе, – и я предложил им остановиться у нас. Всего на пару ночей – ты же не против, лиса?
Она вежливо улыбнулась гостям и ушла в спальню.
Весь вечер снизу раздавался шум, смех, вскрики, потом играла музыка, уже ночью кто-то несколько раз пытался вломиться к ней в комнату, дверь была заперта, но она все равно проснулась. После этого никак не могла заснуть, лежала и вспоминала, когда бы она в этом доме чувствовала себя защищенной и расслабленной. У них почти всегда было так: кто-то приходил в гости или ночевал, или жил неделю или две, или три. Днем в квартире безраздельно властвовала Вера Павловна, и нельзя было выйти из спальни, чтобы не наткнуться на ее повсеместное присутствие, подкрепленное авторитетным мнением. А по ночам рядом с ней был Богдан. Храпящий и тяжело ворочающийся во сне. Или романтически настроенный и добивающийся ее ответной реакции. И было непонятно что хуже.
Когда Алиса была маленькой, и родители вдруг начинали ругаться особенно шумно, их кот Афанасий приходил в невероятное волнении и спустя непродолжительное время после начала ссоры, видимо, не в силах терпеть неблагополучную обстановку в окружающем его пространстве, сбегал на улицу через форточку – благо они жили на первом этаже, и до земли было недалеко. Где он пропадал, никто не знал, но возвращался он всегда ровно тогда, когда родители успокаивались и дома все утихало.
Алиса вспоминала его каждый раз, когда ей становилось тяжело находиться в месте, где она жила – сначала с родителями, потом с Богданом – и хотелось как Афанасию сбежать, воспользовавшись любой лазейкой. Но то ли не было подходящей форточки для нее, то ли ей было страшно ею воспользоваться из опасения, что может не оказаться дороги назад – в любом случае она по-прежнему оставалась там, где была.
Сегодня она опять не сделала разминку, и поэтому снова болела спина. Массажистке не позвонила. А теперь уже наверняка еще и не выспится. Может, хоть завтра у нее будет шанс начать новую жизнь – как-никак понедельник.

Стало тихо и темно, все уснули. День выдался долгий, поэтому тоже хотелось спать, но в новой, непривычной обстановке было сложно расслабиться. Новые запахи, звуки, вибрации обступали со всех сторон. Тихо сопела во сне девочка, беспокойно вздрагивала новая хозяйка, за стеной кто-то ворочался и что-то некрупное и, кажется, безобидное цокало коготками по полу. От легкого сквозняка слегка шевелились шторы, а под окнами время от времени проходили люди и пробегали собаки. В ночном небе проносились летучие мыши, за сеткой, которой были затянуты рамы, звенели комары.
В новом доме совсем по-другому пахло. В том месте, откуда она пришла, больше преобладали натуральные запахи: пахло мамой, братьями и сестрами, растениями, стоящими на подоконниках, землей, в которой они росли, рассохшейся глиной их горшков, старым деревом, о которое было так удобно точить коготки, пылью от потрепанных половиков, от которой все время хотелось чихать, даже хозяйка и хозяин пахли так, как пахнут звери. Здесь же отовсюду тянуло чем-то ненастоящим, чем-то резким и раздражающим, отчего хотелось отпрянуть и отчего свербело потом в носу.
Уснуть не получалось, к тому же захотелось пить. На кухне был прохладный пол, и лапам было приятно. Вообще здесь почти всего было приятно касаться: деревянного пола, теплой бархатистой ткани стульев, обивки кожаного дивана, который, кстати, и пах в отличии всего остального неплохо, было приятно находиться в ладонях молодой хозяйки. И вода здесь была вкуснее, без того привкуса, который с самого рождения казался привычным и единственно возможным.
Когда жажда была утолена, потянуло снова обойти свои новые владения. Еще столько неизученного таили в себе эти большие комнаты. Вот здесь, например, появилась щель, которой не было раньше. Что-то свисающее сверху раздражающе коснулось усов и пришлось резко отпрянуть назад. Ладно, разберемся с этим потом.
От чего-то совсем близкого потянуло теплом, спокойствием и умиротворением, которых так не хватало весь день. И пахло приятно, ново, но приятно. Даже захотелось принюхаться поближе и, пожалуй, именно здесь устроиться на ночь. Всего-то понадобилось – запрыгнуть на невысокий край кровати. Потом потоптаться, приноравливаясь к новому месту, увалиться удовлетворенно рядом с большим и теплым, вытянуть лапы и наконец-то провалиться в сон…
Алиса проснулась.
Приснится же такое. Видимо, не стоило на ночь вспоминать Афанасия.

Бодрствование Святослава началось с ощущения чего-то теплого под боком.
Он открыл один глаз: Инги рядом не было. Да и грело не с той стороны, где она обычно лежала.
Он открыл второй глаз. И увидел рядом с собой на белой простыне мохнатый светло-рыжий комок, безмятежно посапывающий во сне.
Только этого не хватало.
В окно уже вовсю било солнце – как всегда после тренинга пришлось долго отсыпаться. Раньше он быстрее восстанавливался, но теперь не чувствовал в себе прежней энергии, не хватало сил на ораву из двадцати человек, среди которых обязательно находились один или два, которые думали, что все знают лучше тренера и вообще не понимают, зачем их, таких умных, притащили на какое-то обучение. Естественно, так случилось и накануне. Естественно, оказалось, что этот один самый знающий на самом деле не представляет из себя ничего более-менее значимого. Зато выпил всю кровь и у него, и у группы своими выпадами и высказываниями не по теме.
Святослав осторожно потянул за край простыни, которой был накрыт, но рыжее чудище не желало обращать внимание на столь деликатный намек на то, что пора бы уже просыпаться, и продолжало спать, лишь слегка изменив позу. Он немного дернул ткань. Чудище приподняло голову и открыло один глаз.
— Да вставай же уже, – с досадой сказал он.
Котенок сладко потянулся и зевнул во всю свою крошечную розовую пасть.
Святослав наконец поднялся с постели.
Умылся и сразу пошел завтракать. Приготовил себе яичницу с ветчиной, кофе, из хлебницы выложил на тарелку маленькую сдобную булочку. Мучное – это обычно лишнее, но после вчерашнего стресса можно было себе позволить – в качестве компенсации за потраченные силы.
Не успел он сесть за стол и приступить к трапезе, как на кухню влетел котенок и уселся прямо напротив его табурета. С ожиданием уставился на Святослава.
Он опустил уже поднесенную ко рту вилку.
— И чего тебе? – спросил он.
Тот попереминался с лапы на лапу, проследил за траекторией опускаемой на тарелку вилки и снова перевел взгляд на Святослава.
— Ты есть хочешь или что? – снова спросил он.
Интересно, и чем же его кормить? Наверное, какой-то специальной кошачьей едой? Вчера Инга вроде покупала что-то, но где это искать? Хотя постойте, где-то тут его чашки и миски, в них точно должно быть что-то положено!
Чашка оказалась полна каких-то мелких, несъедобных на вид сухариков. Святослав поднял ее и поднес к носу – пахло не очень.
— И вот это вас заставляют есть? – недоверчиво поинтересовался он. – Хотя это же, наверное, какой-то специальный корм, с витаминами и всем таким…
Пока он исследовал кошачью посуду, котенок подошел к нему, повертелся у его ног, потом тоже принюхался к поставленной на пол чашке. Судя по всему, его ничего в ней не заинтересовало, потому что когда Святослав снова направился к столу, он последовал за ним и опять уселся, с ожиданием глядя на него. Святослав посмотрел на котенка.
Подцепил из своей тарелки кусок ветчины и положил на пол.
— А если так?
Котенок обнюхал ветчину и взялся зубами за один из ее краев. Похоже куска должно было хватить надолго, и наконец-то можно было спокойно поесть.
После завтрака Святослав отправился к компьютеру и выложил перед собой записи, сделанные на прошедшем тренинге – по желанию заказчика нужно было подготовить краткую характеристику на каждого участника.
Не успел он погрузиться в работу, как за спиной раздалось шуршание, шлепок и яростное шипение. Святослав резко обернулся на звук и не удержался от смеха, увидев рыжее существо изогнувшееся, со вставшей дыбом шерстью и оскалившееся на упавший на него пластиковый пакет с колготками Инги. Она оставила его на гладильной доске, а котенок повис на лежащей под ним одеждой и стащил его с доски вместе с брюками. Мелисса долго после этого не могла успокоиться, еще какое-то время ходила вокруг пакета, принюхиваясь к нему и отскакивая при каждом шорохе, пока наконец не забралась в него с головой и не принялась барахтаться в нем, играясь.
— А вот это ты зря, – сказал Святослав, оглянувшись в очередной раз на игрища, устроенные за его спиной. – Инга точно нас не похвалит, если ты сейчас раздерешь всю ее коллекцию эксклюзивных чулок.
Он поднялся и подошел к пакету. Котенок выглянул из него и с интересом посмотрел на Святослава. Тот нагнулся и поднял пушистое тельце, выуживая его из дорогостоящей лайкры.
Мелисса оказалась такой хрупкой и худенькой под взлохмаченной рыжей шубкой, одни тоненькие косточки да круглый животик, в котором сейчас пребывала съеденная на завтрак ветчина.
— Ну ты и доходяга, оказывается, – подивился Святослав, – а с виду вполне округлый, благополучный детеныш.
Котенок был шелковистым и приятным на ощупь, и захотелось подержать его в руках. Святослав, прижав его к груди, вернулся к компьютеру. Мелисса быстро соскучилась сидеть на одном месте, зашевелилась в его ладонях и цепляясь коготками за его рубашку, полезла вверх. Добралась до плеча, уселась на нем, удовлетворенно посмотрела сверху вниз на клавиатуру и бумаги, разложенные на столе.
— Вот так, значит, да? – сказал Святослав, впрочем, без всякого недовольства. – Нашла себе место.
Она даже ухом не повела. Повернула голову к его волосам, принюхалась сосредоточенно, приоткрыв рот и приподняв верхнюю губу.
— И чего ты там унюхала? – поинтересовался Святослав, заметив странное выражение на ее морде.
Но в следующую секунду Мелисса уже утратила интерес к его шевелюре и прицелившись, спрыгнула с его плеча на стол, потом на пол. Прошествовала к выходу из комнаты и скрылась за поворотом.
— Ну и мне тоже не так уж и хотелось, – почему-то обиделся Святослав.
Пора было возвращаться к работе.

Источник